Новая Гвинея — второй по величине после Гренландии остров на Земле — получила это имя по чистой случайности. Иниго Ортиз де Ретез, испанский мореплаватель, проплыл в 1545 году вдоль ее северного побережья и провозгласил собственностью кастильской короны. Островитяне, которых Ортиз де Ретез увидел на берегу, напомнили ему жителей Гвинеи, знакомых по прежним плаваниям. Века прошли с тех пор, прежде чем немногочисленные европейцы поселились в нескольких местах побережья. В конце прошлого века остров разделили между собой три европейские державы; три губернатора приняли на себя всю полноту власти, не имея, в общем-то, ни малейшего понятия ни о земле, которой управляют, ни о людях, ее населяющих.
Юго-восточная часть — Папуа — стала британским протекторатом, северо-восточную часть объявили своей немцы, а вся западная половина принадлежала Голландии. Потом голландская часть перешла к Индонезии и зовется ныне Западный Ириан. Бывшая немецкая Новая Гвинея перешла к Австралии; ей же англичане передали территорию Папуа.
В 1973 году в городе Порт-Морсби был торжественно поднят флаг нового независимого государства Папуа — Новая Гвинея.
Об этом широко известно во всем мире, но отнюдь не везде на самом острове. Ведь только на юго-восточной его части лишь за последние тридцать лет обнаружены были неизвестные ранее племена, говорящие на сотнях разных языков, — общей численностью до двух миллионов человек. Да и сейчас на карте острова осталось еще достаточно «белых пятен».
Так, в 1953 году было открыто племя «морщинистых». Ныне его территория приблизительно обозначена на карте: в районе полицейского поста Окама, куда можно добраться по горным тропам от аэродрома Горока, что в трех часах полета от столицы Порт-Морсби. Земля «морщинистых» тянется от Окамы до миссионерской станции Аванде.
На юге земля «морщинистых» граничит с территорией племен куку-куку.
Имя это с ужасом произносят все соседи, близкие и далекие...
«Оставь-и-жди»
Поль Едидамо, образованный молодой человек, окончивший школу и женатый первый год, не смог найти себе подходящую работу в Порт-Морсби. Требовались инженеры и врачи, преподаватели и экономисты, опытные механики и аптекари. Для этих должностей у Поля все-таки не хватало знаний.
Зато прочитанное в газете объявление о том, что Управление развития внутренних районов приглашает молодых людей, закончивших школу (желательно женатых), на курсы учителей, показалось Едидамо интересным. Выяснилось, что выпускники курсов будут направлены в малоисследованные районы. В их задачу должны входить контакты с горскими племенами, разъяснение основных правил санитарии и гигиены, обучение начаткам государственного языка пиджин-инглиш и еще очень многое другое. Нужно было подготовить почву для прибытия полицейского отряда, чтобы окончательно прекратить войны между деревнями. Если полицейские просто прибудут к горцам, их могут встретить отравленными стрелами. (В недавние «австралийские» времена скомандовали бы просто: «Пли!» — и устрашенные папуасы признали бы авторитет властей без раздумий.)
После окончания курсов выпускники тянули жребий: кому куда ехать. Полю Едидамо выпал район расселения куку-куку, что вызвало ужас среди родни: словом «куку-куку» пугали детей почти во всех племенах Папуа — Новой Гвинеи, а городские родственники еще не забыли своего детства в деревенских хижинах.
Однако контракт с управлением был подписан и оставалось лишь отправиться еженедельным самолетом до Гороки, добираться до миссионерской станции Аванде, а оттуда через землю «морщинистых» к югу, к самой границе людей куку-куку.
Нельзя сказать, чтобы куку-куку не поддерживали никаких контактов с соседями. Ведь и им нужна соль, раковины, краска, а все это приходило с побережья через земли многих племен. Так сложилась система, получившая название «лив-н-вэйт», что на пиджин-инглиш означает «оставь-и-жди».
Папуас-торговец оставляет на определенном месте у реки корзину с ракушками, уходит и через несколько дней возвращается, чтобы проверить, что принесли куку-куку в обмен на его товар. Торговля эта зародилась много веков назад, партнеры при этом друг друга и в глаза не видят. И за все это время был убит только один из торговцев: он попытался, спрятавшись на дереве, увидеть куку-куку. Отравленная стрела настигла его раньше, чем он успел что-либо заметить. Больше этого не пытался сделать никто.
Но Поль хотел войти с куку-куку в контакт, и, следовательно, хижину стоило построить неподалеку от места обмена.
Граница за домом
В хижине Поля Едидамо было радио, десяток книжек, аптечка. Цивилизация кончалась тут же, за огородом. Огород был окружен лесом, а что там — никому не известно. Однако можно было предположить, что ежедневно чьи-то глаза наблюдают за пришельцами. Поль с женой, даже работая в огороде, носили европейское платье: это должно было вызвать хотя бы интерес неведомых соседей. Трое горцев из племени чимбу, помогавших при устройстве дома и хозяйства, предпочитали набедренные повязки. На огороде посадили сладкий картофель кау-кау. Когда он созрел, ночью кто-то повыдергал его. При этом поздний картофель не тронули. Он был украден, когда пришло его время. Но все это делалось так ловко и бесшумно, что заметить ничего не удавалось.
Супруги Едидамо разбросали по огороду куски материи и связки бус. Ночные гости их не тронули. Так длилось несколько месяцев. Контакт не получался.
Однажды ночью, когда месяц скрылся в густых тучах, Поль затаился среди высокой ботвы кау-кау с фонариком в руке, готовый нажать на кнопку при любом шорохе. Помощники-чимбу, в страхе забившиеся в хижину, советовали взять хотя бы нож-паранг, но учитель решил не делать этого. Ведь если куку-куку захотят убить Поля, длинный нож не поможет. А отсутствие оружия должно было подчеркнуть его миролюбие.
В напряженном ожидании прошло несколько часов. Внезапно послышался легкий шорох. Поль нажал на кнопку фонаря, и луч осветил лицо старика. Испуганный резким светом, бедняга не мог сдвинуться с места. Мгновение, второе... И тут старик расплакался. Голый, покрытый грязью, он ревел, как малое дитя, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Тут выскочили из хижины жена Поля и осмелевшие чимбу.
Старика отвели в хижину, и супруги Едидамо пытались сунуть ему в рот различные лакомства, специально прибереженные для такого случая. Конфеты он тут же выплюнул. Попытались угостить его печеным кау-кау. Эту более привычную пищу старик съел лишь только после того, как от нее откусил один из чимбу. Потом он попробовал конфету. Супруги Едидамо при этом повторяли «бон-бон» — «конфета». Пленник пососал «бэн-бон» и протянул руку за следующей порцией. Тут его осторожно отпустили, и он сел на пол, тяжело дыша.
После этого старику преподнесли топор и вывели из дома.
Утром следующего дня в хижину вбежал один из чимбу: «Куку-куку пришли!» Перед хижиной столпились несколько десятков воинов, а впереди — ночной гость. Все они тянули к учителю Едидамо руки, нестройно крича: «Бон-бон!»
Минут за пятнадцать в желудках куку-куку исчез годовой запас конфет. Следующий час гости жестами объясняли, что отныне Поль Едидамо и его люди могут приходить в деревню, когда захотят.
Граница цивилизации стремительно продвинулась на несколько километров в глубь страны куку-куку...
Племя бон-бон
Первой задачей Поля Едидамо было научиться языку здешних людей. Трудная задача, с которой не справиться и за год. Вторая — но более срочная — нанести на карту деревню и название племени. (Ведь «куку-куку» — имя, данное соседями, носит весьма недружелюбный характер, да и неизвестно, кстати, одно ли это племя или разные племена.)
Временно на карте Поль отметил — «племя бон-бон». Впоследствии оно так и осталось: людям в деревне слово очень понравилось. Когда через год прибыл полицейский офицер, его встречали воины, которые заявили, что племя бон-бон ждет высокого гостя.
Чем дальше знакомился учитель с жизнью племени бон-бон, тем более он убеждался, что имеет дело с обычными людьми, такими же, как и другие горцы. Группы детей собирались вокруг него, и он мало-помалу научился объясняться с ними. Да и взрослые — правда, только мужчины — самым мирным образом каждый вечер приходили в его хижину. Полицейский офицер назначил вождя, вручил ему казенную фуражку и флаг государства. Флаг прикрепили к дереву у «тамбарана» — мужского дома. Там же привязали фуражку. Вождь отвязывал ее и надевал по торжественным случаям. Словом, все шло своим чередом.
Пожалуй, стоило приступать к строительству школы и разъяснениям начатков гигиены. А там кончится срок контракта и можно будет вернуться в Порт-Морсби, к столичной жизни, более привычной для образованного молодого человека. Правда, ни в какую другую деревню куку-куку Поль не проник. Но в конце концов в его задачу входило только установление контакта. А куку-куку из племени бон-бон были дружелюбны и приветливы.
Воины пришли, как всегда, под вечер. Четверо мужчин что-то несли на шесте, как носят здесь поросят. Когда они подошли ближе, учитель с ужасом увидел, что к шесту привязана за руки и ноги девочка лет девяти. Впереди шел вождь в казенной фуражке.
Девочка была из соседнего племени, ее поймали, когда она крала кау-кау на деревенском огороде. Иноплеменника в таких случаях убивают сразу. Но тут решили доставить учителю и его жене удовольствие и притащили пленницу к ним.
«Значит, — мелькнуло у учителя, — действительно куку-куку людоеды и хотят, чтобы супруги Едидамо съели девочку! Целый год впустую...»
— Дай ей бон-бон, — неожиданно сказал вождь. — Пусть она отнесет их к своим и расскажет о тебе. Они пригласят тебя в свою деревню. Может быть, и они смогут стать тогда такими же, как мы. Мы не хотим вечно воевать с ними, но пусть и они тоже не воюют с нами. Только ты можешь объяснить им.
Итак, к первой деревне куку-куку прибавилась вторая. Что за ней? Этого пока не знает никто.
Но время не пропало впустую. Просто одного года мало, чтобы понять жизнь куку-куку.
Не таких уж страшных куку-куку...
О Джеймсе Куке мы узнали в первую очередь из песни Высоцкого, в которой есть сакраментальный вопрос: "За что аборигены съели Кука?". Они его не ели, на самом-то деле. А что же с ним случилось? Давайте разберемся.
Корабли Кука вышли из английского порта Плимут в 1776 г. Задачей экспедиции было найти Северо-Западный проход между Тихим и Атлантическим океанами.
Кук обошел мыс Доброй надежды, пересек Индийский океан и посетил Новую Зеландию и Таити.
Британский парламент обещал команде корабля, который сделает открытие - 20000 фунтов стерлингов - целое состояние по тем временам.
На рассвете 18 января 1778 г. Кук увидел землю: это были Гавайи. Корабли бросили якорь в бухте Ваймеа острова Кауаи. На берегу собралась большая крикливая толпа гавайцев.
Одни утверждали, что паруса - это огромные морские скаты. Другие говорили, что мачты это растущие в океане деревья.
Шаман объявил, что корабли это алтари почитаемого ими бога Лоно. В конце концов правитель решил послать своих представителей на борт.
Когда они поднялись на корабль, то чуть не сошли с ума от возбуждения: они приняли английские треуголки офицеров за треугольные головы. Одному из высоких вождей, взошедших на борт, Кук подарил кинжал.
Впечатление было настолько сильным, что вождь объявил новое имя своей дочери - Кинжал.
Команде требовались запасы воды и продовольствия, и Кук приказал лейтенанту Джону Вильямсону снарядить экспедицию на берег.
Позднее днем Кук решил сойти на берег самому и ходил посреди гавайцев безоружным. Те приветствовали его как самого высокого вождя. Они падали ниц на землю при его приближении и предлагали ему в подарок пищу, циновки и капа (материал из коры деревьев).
Шаман пребывал в неуверенности: отнести иностранцев к богам или к простым смертным? В конце концов он решил устроить простую проверку: предложил чужеземцам женщин.
Если англичане согласятся, то они явно не боги, а простые смертные. Англичане, естественно, провалили экзамен, но многие гавайцы еще сомневались.
Толпы женщин расстроили Кука, знавшего, что многие на кораблях страдали венерическими заболеваниями. Он приказал всем больным оставаться на борту, но эта мера была безуспешной, т.к. женщин стали доставлять прямо на борт. Мало кто сомневается, что именно команда Кука занесла на Гавайи сифилис и гонорею.
Расходная книга корабля "Резолюшн" содержит имена 66 матросов из команды в 112, которые лечились от венерических болезней во время плавания.
Через год после визита Кука болезни распространились по всем островам и стали одной из главных причин резкого сокращения уровня рождаемости.
Спустя две недели, отдохнув и пополнив запас продовольствия, корабли ушли на север искать северо-западный проход.
В конце ноября 1778 г. Кук вернулся на Гавайи. Именно там цепь несчастливых событий привела к его гибели. Обычно на других островах Кука встречали как главного вождя другого племени.
На Гавайях его приняли за бога Лоно. Древние легенды предсказывали, что Лоно вернется на плавучем острове. Оба визита Кука происходили в сезон праздника Лоно.
В течение семи недель Кук исследовал побережье островов, а затем стал на якорь в бухте Кеалакекуа самого большого острова Гавайи.
Выбор этой бухты еще больше убедил гавайцев в том, что Кук это воплощение бога Лоно, - по преданию, именно здесь Лоно видели в последний раз. Сотни гавайцев ринулись приветствовать возвращение Лоно. Они осыпали англичан всевозможными дарами, на борту постоянно находилось множество женщин.
Через некоторое время на борту появился Каланиопуу, правитель острова Гавайи. Он щедро снабдил Кука запасами еды и всевозможными подарками.
По мере того как суда производили ремонт и пополняли запасы продовольствия, некоторые гавайцы все больше укреплялись во мнении, что англичане были не боги, а простые смертные.
Т.к. чужестранцы обильно загружали суда продовольствием, гавайцы предполагали, что те покинули свою страну из-за голода.
Они вежливо намекали морякам, что пора и честь знать, и что они смогут посетить острова во время следующего урожая, когда снова будет много еды.
4 февраля 1779 г., через четыре недели после вхождения кораблей в залив Кеалакекуа, Кук приказал поднять якорь. Гавайцы с удовлетворением наблюдали за уходом англичан.
Однако в первую же ночь корабли попали в шторм и передняя мачта "Резолюшн" дала трещину. Нужно было возвращаться. Кук знал только одну удобную бухту неподалеку - Кеалакекуа.
Когда корабли вошли в знакомую бухту, ее берега были безлюдны. Посланная на берег шлюпка вернулась с известием, что Каланиопуу наложил табу на всю бухту.
Такие табу были обычным явлением на Гавайях. Обычно после того, как землю и ее ресурсы изрядно использовали, вожди запрещали туда вход на время, чтобы дать возможность восстановиться морским и земельным ресурсам.
Англичане чувствовали нараставшую тревогу, но им было необходимо отремонтировать мачту. На следующий день залив посетил правитель и дружелюбно приветствовал англичан, но настроение гавайцев уже поменялось, первоначальная теплота отношений понемногу растаяла. В одном случае дело чуть не дошло до стычки, когда вожди приказали гавайцам не помогать команде, сошедшей на берег за водой.
На рассвете следующего дня англичане обнаружили, что шлюпка корабля "Дискавери" исчезла - гавайцам удалось украсть ее прямо из-под носа вахтенного матроса.
Кук был вне себя от ярости - эта шлюпка была лучшей из тех, которые были на борту. Он приказал блокировать бухту, чтобы ни одно каноэ не могло из нее выйти.
Кук взял двустволку, лейтенанта Филлипса и девятерых морских пехотинцев и отправился на берег встретиться с правителем Каланиопуу.
Он собирался использовать план, который никогда не подводил его при подобных обстоятельствах в других местах: он пригласит правителя на борт и будет удерживать его там до тех пор, пока его подданные не вернут лодку.
В семь утра Кук сотоварищи выбрались на берег; две шлюпки остались ждать у берега. Кук считал себя другом гавайцев, которому было нечего опасаться. Кук вошел в дом и заговорил о пропаже со стареющим правителем.
Как оказалось, тот ничего не знал о лодке, но Кук все равно решил привести свой план в исполнение и пригласил правителя провести день на борту корабля. Каланиопуу с удовольствием согласился.
Однако его жены и некоторые из вождей не хотели, чтобы правитель шел на корабль; толпа быстро росла.
В это время над заливом разнеслось эхо выстрелов; гавайцы заметно встревожились. Кук уже понял, что привести правителя на корабль не удастся.
Он поднялся и один пошел к лодке. В этот момент в возбужденную толпу вбежал гаваец и прокричал, что англичане убили высокого вождя, когда тот пытался выйти из бухты на своем каноэ.
Это было объявлением войны. Женщины и дети исчезли. Мужчины надели плетеные доспехи, в руках появилось оружие. Один из воинов приблизился к Куку и замахнулся на него кинжалом. Кук взвел курок и выстрелил.
Пуля малого калибра застряла в защитной накидке воина. Тот триумфально обернулся к соплеменникам показать, что цел и невредим. Теперь даже самые робкие решили напасть на человека, которого они считали богом. По оценке одного из англичан, в то утро на берегу собралось от 22 до 32 тысяч вооруженных гавайцев.
Кук отступил к самой воде. Еще один воин с кинжалом напал на него. Кук поспешно выстрелил, но промахнулся и убил другого гавайца. Ударом приклада Филлипс сбил с ног одного нападавшего и застрелил другого.
К этому моменту пехотинцы выстроились в линию на берегу и дали залп по толпе. Экипаж в лодках также открыл огонь.
Кук зашел по колено в воду и повернулся, чтобы подозвать лодки и приказать прекратить огонь. В этот момент на его голову обрушился сокрушительный удар деревянной дубинки.
Когда он падал, другой воин нанес ему удар кинжалом в спину. Через час после того как Кук сошел на берег, он был мертв. Гавайцы бросились к нему, стреляли из луков и наносили удары кинжалами уже мертвому телу.
Четверо из девяти матросов Кука погибли, остальные поспешно уплыли в лодках. Вслед им летели камни.
Матросы на борту "Резолюшн" видели схватку на берегу и выстрелили два раза из пушки. Спустя короткое время на берегу никого не осталось; тела погибших также унесли. Принявшие на себя командование офицеры решили забрать находившиеся на берегу мачту и паруса "Резолюшн" и вернуть тела Кука и четырех матросов.
На берегу было достигнуто перемирие, паруса, мачта и инструменты были доставлены на борт "Резолюшн", а лейтенант Кинг пытался убедить гавайцев вернуть тела павших. Ночью к "Резолюшн" пристала лодка гавайцев и те поднялись на борт.
В руках у них небольшой сверток, завернутый в тапа. Они торжественно его развернули, и англичане с ужасом разглядели кровавое мясо, которое очевидно было срезано с тела Кука.
Англичане пришли в ужас от такого обращения с телом своего капитана, некоторые стали подозревать в гавайцах каннибалов.
На самом же деле с останками Кука гавайцы обошлись так, как поступали с телами самых высоких вождей. По традиции, плоть высоко почитаемых людей гавайцы отделяли от костей. Затем кости связывали вместе и тайно хоронили, чтобы никто не смог надругаться над ними.
Если покойный был объектом большой привязанности и уважения, то кости могли хранить некоторое время у себя дома. Т.к. Кук пользовался очень большим уважением, части его тела были поделены между высокими вождями.
Его голова досталась королю, а скальп забрал один из вождей. Ужасное обращение было, таким образом, высочайшей почестью.
Англичане этого не знали и в течение следующих нескольких дней жестоко мстили. Кинг, которому пришлось заканчивать путевой журнал Кука, и который был болен в то время, позднее извинительно писал: "Если бы я лично мог присутствовать, я бы возможно нашел средства спасти эту крошечную нацию от уничтожения".
Одним из результатов кровопролития явилось то, что напуганные гавайцы решили вернуть дополнительные останки Кука. Один из вождей, одетый в церемониальный плащ из красных перьев, вернул кисти руки, череп, предплечья и кости ног капитана.
Вечером 21 февраля 1779 г. останки Кука были зашиты в парусину и после погребальной молитвы опущены в воду залива. Экипаж приспустил британский флаг и дал салют из десяти ружей.
Многие из матросов и пехотинцев на палубах обоих кораблей открыто плакали. На следующее утро англичане подняли паруса и навсегда покинули острова.
Однако история на этом не закончилась - в мае 1823 г. гавайский король Камехамеха II прибыл со своей женой и свитой в Великобританию, где спустя три месяца умер. Незадолго до кончины он передал медикам стрелу с железным наконечником и деревянным оперением. Король сказал, что кость в середине стрелы является костью белого человека по имени Джеймс Кук.
В 1886 г. стрела перебралась из Лондона в Австралию, где и хранилась до недавнего времени. Так она была бы и забыта всеми, если бы не президент Общества капитана Кука Клифф Тронтон, который решил проверить аутентичность этой стрелы. Многое сразу вызвало у историков сомнения: стрела была не похожа на те, которыми пользовались туземцы Гавайев в то время.
Совсем недавно К. Торнтон объявил, что согласно анализу ДНК стрела никакого отношения к Куку не имеет. Так умерла эта красивая легенда.
Самолет из столицы Папуа – Новой Гвинеи, Порта-Морсби, в Гороку летает один раз в неделю. В новогвинейских условиях это называется «постоянной связью». И Горока, которая в других местах была бы малозаметной деревушкой, куда сходятся для торговли люди из разных племен, здесь считается крупным центром, достойным нанесения на карту.
Самолет резко идет вверх. Высоко над туманом и облаками внезапно появляются светло-серые горы. По фюзеляжу хлещут тяжелые капли дождя. Вдруг тучи исчезают, и какое-то время самолет летит над залитой солнцем долиной, где виднеются несколько разбросанных у подножия гор хижин - единственное свидетельство присутствия человека. И снова тучи и дождь. А через четверть часа - опять долина. И опять горы. С самолета становится понятным, почему разные племена в этих краях могут жить рядом тысячи лет и не знать ничего о существовании соседей. Австралийские географы придумали для этих мест выразительное название: «Broken-Bottle land» - «Страна битых бутылок».
Представьте себе бутылку с отбитым горлом. Дно ее осталось целым, и его окружают отвесные стенки с острыми краями - именно так выглядят с самолета бесчисленные долины.
Именно здесь в центре острова и проживает одно из самых загадочных племен – «морщинистые» папуасы. Раньше этот народ был очень многочисленным и воинственным. Им, как и живущим неподалеку племенем куку-куку, пугали детей. Войны и нападения на соседние деревни следовали одна за одной. И горе побежденных сопровождалось ритуальными плясками победителей. Однако странная болезнь, некогда посетившая племя, существенно сократила его численность. И лишь легенды рассказывают о его былом величии.
«Морщинистые» не более морщинисты, чем другие люди. Но, во-первых, названия многих племен очень условны. Они попали на карту по-разному: то со слов соседей-врагов, которые сообщили недружелюбное прозвище, то по чистой случайности.
Во-вторых же, в племени «морщинистых» необычайно почитают стариков, а признак старости - морщины. И каждый мужчина племени, знакомясь с чужим человеком, первым делом показывает на свое лицо: «Смотри, сколько у меня морщин! Я уважаемый человек!»
Первым белым, добравшимся до земли «морщинистых», был австралийский полицейский офицер Джералд Мак-Артур. 6 декабря 1953 года он записал в своем служебном дневнике:
«...На юго-западе мы перевалили через горный хребет и попали на территорию племени, которое соседи называли «морщинистыми». По рассказам соседних племен, в старые времена «морщинистых» боялись не меньше, чем куку-куку. Однако последнее время неизвестная болезнь значительно уменьшила численность племени. По мнению папуасов, болезнь наслал дух Холе за многочисленные обиды, причиненные соседям.
В первой же деревне «морщинистых» я увидел девочку, сидящую у костра. Она тряслась всем телом, как бы в лихорадке. Мне объяснили, что она заколдована. Туземцы называли колдовство словом «куру». Девочка, объяснили они, будет трястись, не переставая, потом не сможет ни пить, ни есть и через несколько недель умрет».
В 1965 году датский медицинский географ Арне Фальк-Рённе провел в долине свыше двух месяцев. Экспедиция его вышла из Гороки и много дней продиралась и прорубалась через переплетенный лианами лес.
Вот как он вспоминает встречу с «морщинистыми»: «Внезапно появляется проводник
- С вами хочет поговорить семья канаков, мастер, - говорит он.
- Чего они хотят, Табаси?
- Им хотелось бы, чтобы вы с ними поздоровались. Они никогда еще не видели белого. Только... сэр, они взяли с собой «тихого человека»...
«Тихим человеком» в здешних местах называют мумии предков которые хранят в хижинах. А по торжественным случаям носят и с собой. Здесь, в горах, уверены, что мумия предка видит и понимает все, что делается вокруг.
«Табаси приводит гостей. Мужчины несут на плечах что-то похожее на сплетенные из бамбука носилки. В них лежит завернутая в циновку мумия. Люди останавливаются в нескольких метрах от меня, а три женщины бережно поднимают голову «тихого человека». Они обращаются с ним с такой лаской и заботливостью, что я начинаю чувствовать к нему зависть. Гости держатся с большим достоинством. Они делают все, чтобы «тихий человек» рассмотрел нас со всех сторон. Вообще, они кажутся мне симпатичными людьми».
Первые врачи, исследовавшие болезнь куру, доктора Зигас и Гайдусек назвали ее «смертью от смеха», потому что больные зачастую издают звуки, напоминающие смех. Однако на местном наречии слово «куру» значит скорее «смерть от ужаса» или «смерть от холода».
Признаки болезни всегда одинаковые: человек перестает владеть своим телом, ему становится трудно садиться. Он слабеет, передвигается с трудом. Через некоторое время он уже вообще не может двигаться.
Предполагают, что куру появилась среди «морщинистых» лет тридцать пять тому назад. В то время о существовании племени не знал ни один белый.
Болезнь, без сомнения, наследственная, ибо в некоторых семьях погибали от куру женщины в нескольких поколениях и в одном и том же возрасте.
Причины болезни установить, пока, не удалось. Но, во всяком случае, болезнь эта не внесена извне: она распространилась за несколько лет перед тем, как сюда попал первый белый.
Пища «морщинистых» тоже ни при чем: она не отличается от пищи остальных племен этого района. А у них куру не бывает; в тех же нескольких случаях, которые зарегистрированы, матери больных были из племени «морщинистых».
Если средства борьбы с куру не будут найдены, племя «морщинистых» исчезнет. Многие ученые предполагают, что в истории Новой Гвинеи были уже племена, вымершие от подобных загадочных болезней. Причем племена, культурный уровень которых значительно превосходил уровень нынешних папуасов.
Папуа-Новая Гвинея
– страна удивительная, ее можно назвать оазисом первобытной жизни: большинство племен, населяющих ее территорию, никогда не контактировали с внешним миром. Однако установить контакт с некоторыми сообществами все же удавалось некоторым миссионерам. Сегодня мы расскажем, как шли на сближение с цивилизованными людьми представители племени куку-куку
.
Куку-куку – древнейшее племя. Тысячелетиями представители этой народности жили небольшими группами, игнорируя (в новейшее время) любые попытки установления контакта. Когда в 1973 году государство Папуа-Новая Гвинея получило независимость, белые люди решили во что бы то ни стало узнать больше о местных аборигенах и приобщить их к благам цивилизации. Предпринималось много попыток образовательных миссий, но ни одна из них не увенчивалась успехом.
Племя куку-куку было одним из немногих, которое решилось на взаимодействие с белыми людьми, польстившись выгодой, которую сулило знакомство. Хотя «контакт» был установлен специфический: куку-куку согласились на примитивную торговлю с чужеземцами. Торговля представляла собой обмен товарами: аборигены приносили диковинные ракушки, а взамен за это получали соль, краски и предметы первой необходимости. Во время обмена стороны не встречались, туземцы оставляли товар на поляне вечером, а утром забирали полученный взамен скарб. Когда однажды белый человек остался в засаде, чтобы увидеть, как выглядят куку-куку, он тем самым подписал себе приговор: наутро его нашли мертвым.
Первый человек, которому все же удалось познакомиться с туземцами, - миссионер Поль Едидамо. Однако для этого он приложил немало усилий. Поль поселился в самом лесу, неподалеку от поселения куку-куку. Он построил дом и разбил огород, и стал ждать подходящего случая, чтобы каким-то образом встретиться с дикарями. Повод для встречи долго не представлялся, но Поль постоянно чувствовал, что за ним наблюдают из леса.
Когда плоды на огороде стали созревать, Поль вдруг заметил, что в одну из ночей его урожай попросту украли. Не было никаких сомнений в том, кто это сделал. Туземцы забрали только спелые овощи, и было очевидно: они вернуться за теми плодами, которые еще только дозревают. На следующую ночь Поль устроил засаду, оружия он не брал, но в его кармане был только фонарик. Около полуночи действительно появился мужчина, Поль тут же ослепил его лучом света. Расчет был верен: туземец опешил и стал, как вкопанный. Полю удалось кое-как успокоить его и жестами пригласить в дом. В доме Поль угостил туземца едой, тот попробовал не сразу. Наибольшие опасения у него вызвали конфеты, но, распробовав, мужчина вошел во вкус и съел целую горсть.
Стоит ли говорить, что на утро дом Поля был окружен дикарями. Все они хотели «бон-бон» (так туземцы назвали сладости), на радостях они опорожнили все запасы белого человека. С тех пор к Полю стали проникаться доверием. Ему удалось начать занятия с детьми куку-куку, рассказать им о правилах гигиены. Многих из них он научил английскому языку, и от них узнал некоторые сведения о жизни племени. Полю стало известно, что племя разделено на группы, и все они враждуют между собой.
Перед самым окончанием контракта к Полю пришли мужчины племени, неся маленькую девочку, привязанную к длинному шесту. Поль с содроганием взглянул на ребенка, он опасался, что аборигены решили ее съесть, поскольку она была из враждебного рода. Однако опасения были напрасны: куку-куку попросили своего белокожего друга угостить девочку конфетами. Они надеялись, что, распробовав сладость, она расскажет об этом соплеменникам, и те поменяют свой враждебный настрой. Было удивительно, что эти воины впервые задумались о мире, а поводом для этого стал тот самый «бон-бон».
Племя куку-куку - одно из немногих, с которыми цивилизованным людям удалось установить контакт. В Папуа-Новой Гвинее проживают и более кровожадные народности, попытка познакомиться с которыми может закончиться намного более плачевно. .